— Если бы у меня была вторая жизнь, то я провела бы ее здесь, в Простоквашино. (Эдуард Успенский)
Маршрутка
На грани сновидений и реальности,
Поверив, что реален каждый день,
Идем, не наблюдая в этом странности
В долину грёз, где свет не дарит тень.
И вновь и вновь, скользя по этой грани,
Не отличая часто явь от сна,
Проходят дни, порою как в тумане
За летом – осень, за зимой – весна.
И верим в то, что жизни путь прочерчен.
И нам осталось лишь нестись вперёд
По колее, судьбе своей навстречу,
Притормозив, вписаться в поворот.
Плутая по дорожным перепутьям,
В мельканье дней найти пытаясь суть,
Мы мчим вперёд, как босиком по углям
Боясь остановиться, отдохнуть.
Но иногда, сорвавшись с тонкой грани,
Не зная где реальность, а где сон,
Придуманный сюжет, признав реальным
Мы верим, что реален только он.
И снова балансируем в бескрайности
На грани сновидений и реальности...
Крупная капля скатилась по щеке и понеслась к земле, разбиваясь в воздухе на сотни мелких капелек. Через какое – то время к ней добавилась ещё одна…
Антон посмотрел в окно. Осеннее небо было практически чистое. Утром он договорился о важной встрече, на которую никак нельзя было опаздывать. Но, вечные дела и домашние заботы… Время поджимало и он, выйдя из своего подъезда, быстрым шагом направился к остановке. Первые капли дождя ударились о землю, и в голове мелькнула мысль: «Может быть, вернуться за зонтом?»
— Ничего, не сахарный. – как будто отвечая сам себе, пробормотал Антон и, не сбавляя шага, продолжил свой путь.
Дождь, словно желая наказать его, усилился.
На остановке, несмотря на середину дня, было пустынно. Людей практически не было, и это немного удивило Антона.
Время шло, а нужной маршрутки не было. Пытаясь себя хоть чем - то занять, Антон не обращая внимания на дождь, медленным шагом прогуливался от киоска до светофора на перекрёстке и обратно.
Минут через пять на перекрёстке показалась маршрутка. Первой мыслью было остановить её, но, увидев, что она начала сбавлять скорость, Антон повернулся к ней спиной и пошёл к тому месту, где, как он рассчитывал, она должна была остановиться. И вдруг, боковым зрением, он увидел, как маршрутка, прибавив скорость, пронеслась мимо. Дождь прекратился, и небо как то засияло, но Антон даже не заметил этого.
—Что за скотство?- хотелось закричать Антону, - Какого лешего? Неужели сложно было остановиться? Ведь это заняло бы максимум двадцать секунд.
Гнев переполнял его, хотелось кричать вслед уезжающей маршрутке, он еле сдерживался. Встреча, о которой он с таким трудом договорился, могла не состоятся. Прошло ещё пять минут. Остановка, по прежнему, была пустынной и Антон никак не мог успокоится…
Далеко - далеко, кто – то невидимый нажал клавишу «Stop», а затем отмотал кассету времени назад…
Сашка еле - еле открыл глаза и, в первые мгновения, никак не мог понять, откуда этот навязчивый звук. Он час назад вернулся домой и был неимоверно измотан после трех дней учений, на которых его разведвзвод обеспечивал выполнение задач другими подразделениями, добывая для них информацию об условном противнике. Ночные вылазки, недосыпания и усталость последних дней, никак не отпускали его из объятий сна.
Телефон продолжал настойчиво звонить.
Взяв трубку, он услышал ласковый голос, которого не слышал целых три дня.
— Сашуль, ты уже дома?
— Да. Час назад вернулся. Приехал сразу же, как вернулись с полигона. А ты где? Почему мужа дома не ждёшь?- с притворной обидой в голосе произнёс он.
— Я тебе дома всё подробно расскажу, а пока, просто хочу обрадовать. Мы скоро будем жить втроём.
— Ты что, опять маму из города к нам везёшь? – решил пошутить он, но, не услышав никакого ответа, добавил: - Ну не обижайся, ты же знаешь, что я всегда рад видеть Наталью Васильевну, просто сейчас я хотел побыть только вдвоём с тобой.
— Я не обижаюсь, просто мы уже никогда не будем жить вдвоём, а когда будет приезжать моя мама, нас будет четверо. Я сегодня была в больнице, у нас будет малыш.
От охватившего волнения Сашка не знал, что сказать и через несколько мгновений выпалил:
— У тебя электричка во сколько приходит? Как будешь подъезжать, позвони, я тебя встречу на станции.
— Я хотела тебе эту новость дома сообщить, но на электричку уже не успеваю, а ждать до завтра не могу. А завтра мы с тобой закатим пир.
— Никаких завтра. Я через полчаса буду у тебя. Машину водить ещё не разучился.
— Нет, Сашка, не надо. Я уже договорилась с Танюшей. Переночую у неё, а с первой электричкой буду дома. Ты, наверное, не спал на своих учениях и не вздумай садиться за руль.
— Марина, что ты говоришь? Ты когда - нибудь пробовала управлять машиной стоя? – снова пошутил он и добавил: - Не спорь с мужем…
Тяжёлая капля сорвалась и полетела к земле, разбиваясь в воздухе на сотни мелких капель…
— Мам, ну давай ещё погуляем. Я не хочу домой. Ну, мам!
— Юрочка, ты же знаешь, что маме надо ехать на работу. И нам ещё нужно завезти тебя к бабушке. Ты же не будешь ночевать один.
— Ну, ещё чуть – чуть…
— Нет. Собирай игрушки и домой.
Но Юра упрямо не хотел идти домой. Они с Вадиком, только что, придумали такую интересную игру, и уходить в самый разгар. Как это можно?
— Вот папа приедет из командировки, я ему всё расскажу.
Юра любил маму. И папу тоже любил. Но если с мамой он мог поспорить и упрямством, а иногда и слезами, добиться своего, то с папой такие номера не проходили. Вздохнув и сделав обиженное лицо, Юра, молча, пошёл в сторону дома. Через десять минут они уже подходили к остановке. Водитель закрыл дверь и уже хотел отъезжать, как увидел спешащую молодую маму с ребёнком.
Дождь стал чаще. Это были уже не одинокие капли, а настоящий дождь…
Николай Фёдорович уже неделю не выходил из квартиры. Давление пошаливало, да и хандра придавила. Трудно одному в 72 года. Дети выросли и разъехались, жену схоронил.
Но в это утро он встал в бодром расположении духа. Да к тому же позвонил сын. Он хоть и живёт в этом же городе, да встречи их были редкими.
— Пап, я купил тебе хорошие лекарства, с ними ты быстро поднимешься на ноги. Вечером, после работы, привезу.
— Да ну! Что ты придумал? Что ты будешь мотаться после работы. Я и сам к тебе приехать могу. Что мне дома – то сидеть? Хоть развеюсь, да и с людьми по пути пообщаюсь.
— Не выдумывай, с твоим - то давлением, да ещё в общественном транспорте. После работы заеду.
Николай Фёдорович повесил трубку. Пройдя к шкафу, достал свой парадный пиджак, одел пальто, взял зонт и вышел из дома.
Капли дождя стучали по асфальту, разбиваясь в мелкую пыль.
Антон посмотрел в окно. Осеннее небо было практически чистое. Утром он договорился о важной встрече, на которую никак нельзя было опаздывать. Но, вечные дела и домашние заботы… Время поджимало и он, выйдя из своего подъезда, быстрым шагом направился к остановке…
Прошло пять минут и, на перекрёстке, показалась маршрутка. Опасаясь, что она пройдёт мимо, он поднял руку и через десять секунд уже сидел в мягком кресле. Дождь лил не переставая. Несколько капель попали, через неплотно закрытое окно, на лицо Антона и по щеке скатились к губам. Машинально слизнув каплю, Антон, почувствовал привкус соли. Казалось, что это не дождь, а брызги морской воды. Так бывает, когда морская волна разбивается о прибрежные камни и сильный ветер уносит мелкие брызги далеко, далеко от берега.
— Но ведь моря у нас нет – подумал Антон, но звонок телефона прервал его мысль.
Звонил поставщик, с которым он договорился о встрече.
— Извините, Антон, я немного задержусь. Думаю не больше чем на полчаса. Колесо пробил, стою на трассе.
— Ничего страшного, я дождусь вас в кафе…
Сашка гнал на своей «Ниве». Три чашки кофе сделали своё дело, и он чувствовал себя бодрым. На обочине дороги стоял джип с пробитым передним колесом, и человек небольшого роста пытался открутить пробитое колесо. Но, или гайка «прикипела», или человек был мал и тщедушен, колесо не поддавалось.
Сашка подумал тормознуть и помочь бедолаге, но, вспомнив об ожидавшей его жене, пронёсся мимо, обогнал автобус и погнал свою верную « Ниву» дальше. Через пару километров он увидел девушку, которая выбросив вперёд руку, просила остановиться. В другое время он бы, не задумываясь, остановился и подвёз бы любого, но сегодня он не мог терять, ни минуты. К тому же следом за ним шёл автобус. Он то, точно её захватит.
— Ты же всегда был отзывчив, что с тобой? – откуда - то из глубины сознания мелькнула мысль.
Но он не обратил на неё никакого внимания. Промчавшись мимо, он, с удивлением заметил, что сзади, на обочине, никого нет. Только лёгкое облачко поднималось от того места, где стояла девушка.
— Вроде бы не пил, - подумал Сашка и, в то же время, дождь хлынул с новой силой….
— Мам, ну я же говорил. А ты всё равно её не взяла.
— Юрочка, не кричи так громко. Видишь, дедушка сидит, наверно устал и хочет отдохнуть. А ты кричишь.
— Мам, ну как же я без игрушки, что я у бабушки делать буду?
Две подружки, с улыбкой посмотрели в сторону мальчика и, вновь, принялись щебетать вполголоса, живо что – то обсуждая и, изредка, бросая любопытные взгляды на молодого человека в шортах и футболке. На дворе октябрь, дождь льёт, а он как будто на пляж собрался. При взгляде на него невольно пробирал озноб, но молодой человек чувствовал себя замечательно. В детстве он не вылазил из больниц и родители, которым это однажды надоело, занялись его закаливанием. Ледяной душ, купания в проруби и обтирания снегом стали привычным делом. Здоровье его окрепло и теперь он в любую погоду ходил легко одетым.
— Мам, ну мам, - продолжал Юра
Николай Фёдорович достал из кармана пиджака конфету.
— Можно я угощу вашего мальчика? Мои то, выросли. А внука уже видать и не дождусь. Четыре внучки у меня. Это, конечно, тоже хорошо, но… — Николай Фёдорович замолчал, ожидая ответа от молодой мамы.
— Да, конечно. Юра, что нужно сказать дедушке?
Маленький Юра притих и, молча, смотрел в сторону незнакомого ему деда.
— Ну, ешь конфетку то, растает ведь – с улыбкой произнёс Николай Фёдорович и продолжил рассказ о своих внучках.
Нива неспешно двигалась по улице. Это на трассе можно чуть прибавить скорость, а на улице города нужно быть осторожней. Внезапно Сашка почувствовал, что машину «уводит» в сторону, и он резко повернул руль.
— Странно,- подумал он, - с рулевым никогда проблем не было, что же её так повело?
Покачав рулевым колесом вправо- влево Сашка убедился, что всё в порядке и, успокоившись, продолжил свой путь.
Вот и дом, в котором живёт подруга его жены. Сашка остановился у знакомого подъезда и вышел из машины. Но не успел он сделать и пары шагов, как дверь подъезда открылась и навстречу ему вышла Марина в красивом лёгком платье. Сашка даже забыл поздороваться.
-Марина, ты чего это так вырядилась? Холодина на дворе, а ты в лёгком платье. Сейчас тебе себя вдвойне беречь надо.
— Саша, ты разве не помнишь? Я на первое свидание с тобой пришла в этом платье. Жара была…
— Да. Помню. Марина, а что это за дверь у Таниного дома какая - то странная? Фонарь, зачем то красный повесили.
— Да нет же, Сашка, это не фонарь…
Ещё не понимая до конца, что происходит, Сашка резко нажал на тормоз. Сбоку мелькнуло какое - то желто – синее пятно и ещё одно большое, тёмное, стремительно надвигалось. Резкий, громкий сигнал унёс куда-то вдаль остатки тяжёлого, короткого сна и он за короткое мгновение понял, что происходит, что- то непоправимое. «Нива», скользя по асфальту, ударилась в заднюю часть маршрутки и оба автомобиля, как будто в вальсе, закружились на мокрой дороге и через несколько секунд остановились у края проезжей части. Маршрутка прижалась колёсами к бордюру и Нива, как будто влюблённый партнёр в танце, плотно прижалась к её боку.
Наступила тишина. Лишь было слышно, как всхлипывала маленькая девочка на тротуаре, лет десяти - двенадцати, в яркой жёлтой курточке с синим ранцем на спине, да, звеня, падали осколки из разбитого бокового стекла «Нивы».
В маршрутке кто - то облегчённо вдохнул. Сашка, трясущимися руками достал сигарету и попытался прикурить. Но руки его не слушались и он, безуспешно чиркал и чиркал зажигалкой. Наконец огонёк вспыхнул, и Сашка судорожно сделал несколько первых затяжек. Синий дымок, упорхнув в разбитое окно, стал не спеша подниматься вверх. Водитель маршрутки попытался открыть дверь и выпустить пассажиров, но её перекосило, а слева, со стороны его двери плотно прижалась «Нива». Оставался лишь выход через заднюю дверь салона, но туда ещё надо было добраться. Он хотел встать, но резкая боль в спине не дала это сделать.
В зеркало он видел, как молодая мама прижимает притихшего мальчика к себе, как старичок, достав из кармана пиджака расческу, зачем то причёсывает и без того, причёсанные волосы, как две щебетуньи пытаются освободится из крепких объятий человека в шортах и футболке. Во время удара их бросило в его сторону и, с тех пор, он крепко держал их обеих, изо всех сил упираясь ногами в противоположное сидение. По - прежнему стояла тишина. Тихий вздох вновь пронёсся по салону, но не затих, а нарастая, превратился в зловещее шипение и через несколько секунд удушливый газ наполнил салон и, вырвавшись через окно, коснулся кончика сигареты.
Маленькая девочка на тротуаре уже не вхслипывала. Она плакала. Взахлёб, не сдерживаясь. Нет, не от того, что болела разбитая коленка и не от того, что ей было жаль новые, но теперь порванные, джинсы, которые мама купила ей всего несколько дней назад. Она, вдруг, отчётливо поняла, что произошло что – то, по сравнению, с чем её разбитая коленка и порванные джинсы такой пустяк, что даже не стоят маленькой слезинки.
Крупные капли катились по щекам и, падая, устремлялись к земле, разбиваясь в воздухе на сотни маленьких капелек и с шипением, коснувшись раскалённого металла, маленькими облачками пара поднимались вверх. И вместе с ними, вверх, потянулись несколько едва заметных облачков.
Ангелы даже не пытались сдержать слёзы. Все попытки, что - то исправить были бесполезны.
— Почему ты не остановился, не помог? Ведь ты всегда был такой отзывчивый…
— Зря я прятал эту игрушку, нужно было прятать то, что было важно для его мамы…
Далеко - далеко, кто – то невидимый нажал клавишу «Stop» и снова отмотал кассету времени назад…
Подъезжая к остановке, водитель увидел, что, несмотря на середину дня, остановка была безлюдна и лишь один человек, не спеша, прогуливался по ней. На всякий случай он сбавил скорость, но человек повернулся к нему спиной и быстрым шагом пошёл вперёд.
— Так я сегодня ничего не заработаю, - подумал он, прибавил газу и уже в зеркало заднего вида увидел удивлённый взгляд пассажира. Первой мыслью, было, остановится, но справа шёл автомобиль и сбавлять скорость для того, чтобы пропустить его, не хотелось и водитель прибавил газу:
— Ничего, уедет на следующей.
Два Ангела улыбнулись, и небо озарилось яркой вспышкой, от которой оно засияло яркими красками...
Ещё не понимая до конца, что происходит, Сашка резко нажал на тормоз. Сбоку мелькнуло какое - то желто – синее пятно. Маленькая девочка, споткнувшись о паребрик, упала на тротуар.
«Нива» закружившись по влажной от дождя дороге, ударилась колесом о бордюр и, перепрыгнув его, зарылась колёсами в мокрую землю газона. Сашка, трясущимися руками достал сигарету и через несколько безуспешных попыток прикурил её от зажигалки. Синий дымок вырвался на свободу и потянулся вверх.
В наступившей тишине было слышно, как плачет маленькая девочка. Ей было очень больно. Но не разбитое колено было причиной этому безудержному плачу. Она часто разбивала коленки и знала, что через несколько дней всё заживёт. Плакала она от того, что ей было жалко новые джинсы, которые мама купила ей всего несколько дней назад, а сейчас через дыру в них просвечивала расцарапанная коленка.
- Что я скажу маме, она мне больше никогда ничего не купит. – подумала девочка, и слёзы ещё сильнее побежали из её глаз...
— Какая же ты ещё глупенькая. - прошелестел в кронах деревьев ветер - И какая счастливая. Ведь ты ещё веришь , что порванные джинсы - это самое большое горе.
Ангел улыбался в небесах, а где - то далеко - далеко, кто-то нажал клавишу "REC" и лента на кассете продолжила своё бесконечное вращение...
12 ноября 2013
© Сергей http://spor-kredit.ru/.
Трудно быть Богом